«Дезертиры наоборот» бежали на войну
- 19.02.2017
Изучая историю российского казачества, не перестаёшь удивляться его особенному пути — буквально во всех сферах...
В постоянной готовности
Казачья история освоения окраинных земель Сибири и Дальнего Востока по своей доблести вполне может сравниться со славой донцов, кубанцев и терцев. Академик Иоганн Фишер в своей «Сибирской истории...» 1774 года издания так отозвался об этом неординарном явлении (передаю нынешним письмом, без «ятей», «еров» и так далее): «Греция, Рим, Старый и Новый Свет могут гордиться и хвалиться своими героями, сколько хотят, но не знаю, отважились бы они на то, что сибирские герои Буза, Перфильев, Бекетов, Дежнёв, Нагиба, Хабаров, Степанов и многие ещё другие действительно чинили; осмелились ли бы они с малым числом людей напасть на столь сильные народы, каковы были монголы, китайцы, маньчжуры, и удалось бы им покорить через 80 лет не только восьмую часть земли, да притом ещё неудобнейшую и опаснейшую, где голод и стужа вечно имеют своё жилище, но и утвердить, то есть удержать её, эту землю, за собой».
До Октябрьской революции 1917 года казачество в Российской империи представляло собою военное сословие — со своими правами на владение землёй, особым порядком прохождения службы и укладом жизни. Казачьи формирования относились к иррегулярным войскам империи. Все мужчины-казаки по достижении 19 лет (естественно, случались и отсрочки) проходили военную подготовку «по месту жительства». Казаки отправлялись на действительную военную службу в кавалерию или конную артиллерию — не менее чем на три года. А отслужив, продолжали находиться в постоянной мобилизационной готовности. Чтобы не утратить боевых навыков, каждый казак был обязан являться на военные сборы до 42 лет, затем его зачисляли в запас. В этом качестве пребывал не менее пяти лет и только потом попадал «на льготу». Фактически любой здоровый казак находился на службе в течение 20 — 25 лет. Государство, таким образом, при относительно небольших затратах располагало большим числом отлично подготовленных воинов и имело надёжный запас опытных резервистов.
Служили рядом с домом
Другой важной особенностью казачьих формирований было их строго территориальное комплектование — в частях служили мужчины, призванные из соседних станиц. Это способствовало сплочённости казачьих частей и воспитывало у каждого чувство долга и ответственности.
К началу XX века в Российской империи было 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское. Кроме того, в Енисейской и Иркутской губерниях проживали красноярские и иркутские казаки, создавшие в мае 1917 года новые казачьи войска — Енисейское и Иркутское. На территории Якутии дислоцировался казачий полк, входивший в министерство внутренних дел империи.
К началу Первой мировой войны все эти войска были подчинены казачьему отделу главного штаба военного министерства во главе с атаманом всех казачьих войск. Таковым с 1827 года считался наследник престола. Естественно, что, например, сын Николая II — вспомним его малолетний возраст — был атаманом российского казачества лишь номинально.
Во главе каждого войска стоял «наказный», то есть назначенный сверху, атаман. А при нём существовали войсковые управления, которые ведали делами казачьих земель, учитывая местную специфику. Однако были и общие положения, обязательные к исполнению всеми без исключения казаками. Так, в случае крупномасштабной войны или серьёзного вооружённого конфликта по высочайшему указу объявлялась мобилизация казаков, которые находились «на льготе». Казаки играли очень важную роль во всех войнах Российской империи, в том числе в Первой мировой, или, как её тогда именовали, Великой войне, начавшейся летом 1914 года.
На фронт — путая следы
В результате изменения некоторых положений основного закона российского казачества — «Уложения степовых казачьих войск», по указу Правительствующего сената от 19 мая 1871 года, охранно-полицейская составляющая действительной военной казачьей службы Иркутской и Енисейской губерний и казаков Якутской области была значительно увеличена. Казаки, руководствуясь новым регламентом, стали выставлять на военную службу лишь по одной конной сотне в каждой губернии. Тогда как ранее одни иркутские и енисейские казаки снаряжали для этих целей по одному конному полку шестисотенного состава. Впрочем, это вовсе не значит, что для них наступила не жизнь, а малина. Их по-прежнему направляли в различные казённые ведомства.
С началом Первой мировой войны такое положение дел породило весьма неординарное явление: казаки Иркутского и Красноярского дивизионов добровольно, несмотря на запреты начальства, стали уезжать на передовую — как поодиночке, так и целыми группами. Возникло своего рода «дезертирство наоборот». Вот только два примера. Осенью 1914 года в 1-й Аргунский казачий полк Забайкальского казачьего войска вместе с маршевым пополнением, состоящим из казаков забайкальских посёлков и станиц, прибыло весьма своеобразное «сопровождение». Оно состояло из 11 казаков — жителей различных станиц Минусинского уезда. Попав в прифронтовую полосу, они категорически отказались возвращаться в тыл и заявили командиру полка полковнику Шильникову, что «бежали на войну». Вот имена добровольцев: Константин Лалетин, Иннокентий Скобеев, братья Марк, Федот и Корпий Козьмины, Афанасий Ермолаев, Пётр Лазицкий, братья Иван и Ермолай Песеговы, Даниил Каргополов и Иннокентий Спиридонов.
Братья Александр, Максим и Ананий Песеговы тоже самостоятельно прибыли в Уссурийскую конную дивизию, находившуюся на одном из участков боёв русско-германского фронта. Они вполне сознательно запутали за собой все следы, сообщив командованию, что являются сибирскими казаками. Пока шла переписка между штабами, все трое братьев отличились в боях и были оставлены служить в казачьем полку в качестве «охотников» — так в старину именовали добровольцев. С полной уверенностью можно говорить как минимум о двух-трёх сотнях иркутских и красноярских казаков, которые, имея вполне законную возможность отсидеться в тылу, всё-таки пошли воевать.
«Искренне благодарю. Николай II»
По имеющимся архивным данным, к концу 1914 года отдельный Красноярский казачий дивизион лишился 93 человек. Вместо 576 казаков, урядников и вахмистров по штатам военного времени в его составе осталось лишь 483. Остальные чины дивизиона правдами и неправдами бежали на войну с германцами. Примерно такая же ситуация сложилась в Иркутском казачьем дивизионе. Военному министерству ничего не оставалось, как разрешить казакам в официальном порядке отправляться на фронт.
В марте 1915 года была сформирована группа добровольцев из 120 красноярских и 90 иркутских казаков, уехавших одним воинским эшелоном в город Вольмар, находящийся вблизи Вендена. В апреле того же года они были зачислены в состав Уссурийской конной дивизии. Эти казаки-добровольцы должны были укомплектовать четвёртую и пятую сотни Уссурийского казачьего полка, в составе которого им довелось сражаться с австро-венгерскими войсками в Карпатах. Казакам, отправлявшимся на фронт, выдали денежное пособие. Но все деньги они передали в так называемый военный фонд — на нужды обороны страны.
В связи с активностью добровольцев император Николай II отправил командованию Красноярского и Иркутского казачьих дивизионов телеграмму следующего содержания: «Искренне благодарю казаков Кр. КД и Ир. КД и желаю им полного успеха! Николай». Всего за время Великой войны в сражениях приняли участие более 300 енисейских и иркутских казаков. Как вспоминает сотник Г.У. Юшков, только в боях за Карпаты погибли почти сто казаков-енисейцев. Среди погибших были и офицеры: кавалер нескольких боевых орденов, войсковой старшина Сипкин, сотник Гамбурцев, зауряд-прапорщик Байкалов — полный георгиевский кавалер.
Недаром в августе 1917 года, уже после отречения императора от престола и ряда серьёзных поражений, в «Вестнике енисейского казачества» о наших земляках написали так (передаю в нынешней орфографической традиции): «Явление поразительное, мыслимое и понятное только в казачестве: в то время как очень многие и многие в нашем Отечестве торопливо начали «обороняться от обороны», отдельные Иркутский и Красноярский казачьи конные дивизионы почти в полном составе вновь заявили о своём искреннем желании сражаться с германцами до конца и отправились в действующую армию охотниками! Только после долгих ходатайств и усилий им удалось вырваться в действующую армию, где они образовали отдельный казачий дивизион при одном из Уссурийских казачьих полков — и стяжали себе более чем достойную славу в боях».
* * *
Конкеев Алексей Зиновьевич
Родился в 1894 году, в деревне Уты Бейского района, работал хлеборобом.
Арестован 30 октября 1928 года Бейским РО НКВД.
Приговорён ОС ОГПУ 29 июня 1929 года к трём годам ссылки в Туруханский край, отбывал в Енисейске рабочим «Сибпромстроя».
Вновь арестован 11 июня 1930 года, приговорён к 10 годам ИТЛ по делу Ушакова П.Д. (восемь человек).
Расстрелян 9 мая 1931 года. Захоронен в Красноярске. Реабилитирован 16 июля 1960 года Красноярским крайсудом.
